Стихи
Глинтвейн
Остывает глинтвейн,
слишком горький и терпкий на вкус.
Как всегда все не так... В ритме вальса - не "двести по встречной".
Поворот, поворот... А за ним тот же стиль "а ля рус" -
Чашка (рюмка) чего-то, хандра, диалоги о вечном.
Не учи меня жить. Покажи мне, как Пушкин писал,
День чудесный. И солнце. Мороз. Петербургский декабрь.
Просто мне надоело играть ежегодно финал
Одной маленькой пьесы, с заглавием "Снова не радость".
Освежителем воздуха пахнет пушистая ель.
Мандарины утратили сладость (забытое детство...).
Как там пел Макаревич? Хочу, чтоб звучала свирель
И не виделось счастью конца... Но не время. Не место...
Почему? Отчего? Мы камин не топили сто лет.
Может быть, мы попробуем... знаешь... все это сначала?
А глинтвейн слишком горек... Так в нем просто сахара нет.
Остается добавить и... Как же по нам я скучала...
- - -
А снег все
идет... Вырезает снежинки
Без устали небо. Мир сжался - окно -
Прямые углы. Как на детской картинке -
Гляжу сквозь стекло, и снаружи за мной
С тоской наблюдает ребенок-художник.
Лицо мое - лик. А в глазах - пустота.
Душа как бумага в объятиях ножниц:
Щелчок - и поделена на два листа.
Вчерашний день - завтрашний. Между - ущелье.
Куда и откуда?.. Депрессия зим...
Читаю Саган. Но герои в постели,
А я у окна. Все не то. И за сим,
Так хочется просто сказать: «До свиданья».
Поверить, что жизнь - сновиденье во сне.
Проснуться один раз. Забыться мечтами.
Очнуться вдруг волком при полной луне.
Но я не волчица. Меня не рядили
Собакой (и так уж похожа на пса).
Я тень вашей тени, я пыль вашей пыли,
Несшитое платье и церковь в лесах.
Сижу у окна. Тьма - болота и топи.
Но, если вглядеться, там зал без дверей,
Где небо, как школьник, внимательно смотрит
За мастером, что вырезает людей.
- - -
Как Малевич...
штрихую свой промах черным.
Это глупо. И пошло. Простой расклад:
Лепим чопорный фильм из плохого порно
И орем своей совести: "Шла бы... в сад".
Современные люди... И чувства тоже.
Мы латинскими буквами в смс
Пишем, сами стыдясь, что прожить не можем
Без друг друга и часу. На семь небес
Не подняться. Я тоже хотела верить
Только в лучшее. Но... есть луна. И вой.
Мы не звери, конечно же, мы не звери,
Мы еще беспощадней. Расклад простой...
Помнишь мультик: невеста с кастрюлей, звезды
И романтик-мужчина... Какая прыть...
Самолет - лишь костыль, для рожденных ползать.
Что ж, гори, мотылек! Все равно - не жить.
- - -
Я исповедь несказочной зимы,
Когда плюс два и слякоть на дорогах.
Продай мне свои радостные сны,
Младенческие сны начала года.
Курить. Не спать. Гулять. Ловить такси.
И ехать. В никуда из ниоткуда.
Луны не надо, просто принеси
Немного - крошку, каплю, атом - чуда.
Когда компьютер самый лучший друг,
Уже не важно, сколько жить осталось.
Еще один виток (считайте, круг).
Я у тебя прошу такую малость...
Одно письмо - сплетенье ярких слов.
Ты ведь сумеешь написать красиво.
И честно. Горстку сладких детских снов
Пришли мне. Нежный, добрый, близкий, милый...
Я исповедь. И мне нужны слова.
В душе все бьется, рвется, тает, тлеет.
Мне просто нужно помнить - я жива.
А дальше... Как-нибудь прожить сумею.
- - -
Ни в вашем
вопросе, ни в вашем ответе...
Чудес не бывает. Рыдание скрипки
Так странно, нежданно напомнит о лете,
О вашей чеширской (столь редкой) улыбке.
Чудес не бывает. Мой поздний декабрь
Ползет по руке тонкой ниточкой боли
Бордового цвета. Снега вечно тают.
Зима? Не зима? И посыпаны солью
Раскрытые к небу (христианские...) раны.
Впитает все талая грязь под ногами.
Но ваше: "Вы нравитесь мне... Это странно", -
Роднит нас... И все же стоит между нами.
Чудес не бывает. Ночь Нового года
Похожа на все неволшебные ночи.
И наша... любовь? Или просто природа?
Ответьте. Спросите. Как вам будет проще...
- - -
ICQ
До наших зим, до
наших нот,
До наших песен и молчаний -
Сухой асфальт пустых дорог
И море встреч и расставаний.
От звезд, зажженных не для нас,
Не нами, трудно оторваться -
Есть недописанный рассказ,
Бессвязный шепот чьих-то раций
И книга сказок на столе.
Всегда несложно вспомнить что-то,
А вот забыть... Оп-па! Ал-ле!
Жизнь не призванье, а работа.
Пожалуй, так. Пожалуй... ста,
Забудь о пошлости и грязи.
Не режь два синих проводка -
Две синих венки нашей связи.
Про ICQ и you seek me
Мы знаем все. И даже больше.
Так трудно просто позвонить...
Услышать... Видимо мы... тоньше.
До наших "все", до наших "стоп",
До наших грез и до реалий -
Сухой асфальт пустых дорог.
И мы - шагаем, как шагали.
- - -
Соленый вкус
вчерашних слез
И бред, струящийся по венам...
Не бойся, просто мир замерз.
И разум с ним. Иду на смену
Себе вчерашней. Я была
Глупее на день, на день младше.
Сегодня вновь звучат слова,
Но во вчерашних меньше фальши.
Не уходи (изыди! прочь!),
Морозом пахнущая небыль.
Для нас двоих играет ночь
Ноктюрны северного неба.
Вот вам дневник. Вот вам портрет
(Одно и то же - мало сути).
Теперь на ты: во мне лишь снег
И сон. И море прочей мути.
Мы, впрочем, близки (снег-дожди
И сон-закат). Я помню что-то
Из прошлой жизни. Подожди!
Мы были вместе! Страсть до гроба!
В прихожей зеркало - одна
В нем отражаюсь - гордый профиль.
Нас рубит надвое зима...
И я ушла топиться в кофе.
- - -
Немного простужен
и тих голос в трубке...
"Нам встретиться завтра? Не против. Но только
Идущей до нашего бара маршрутки
Забыла я номер. Но к черту... Во сколько?
Хотя, может быть, это зря? Было много
Лет порознь. Ты стала слишком далекой.
Что, что? Нет, я год как сменила работу.
Когда ты уехала, я серым волком
Там выла и... Мир стал иным с нашей встречей
И с нашим разрывом. И знаешь, я даже
Хотела повеситься... Врач? Не излечит.
Не вырезать душу. Ну, что еще скажешь?
Всего одна ночь? И потом не встречаться?
А раньше ты, помнится, так презирала
Один голый секс. Перестала? "Гораций,
Расчет, лишь расчет!". А мне этого мало".
В альбоме родные, забытые лица.
А в трубке гудки. Ты прости. Это пошло -
Любовь про запас... На всю жизнь... налюбиться.
Я так не умею. Я лучше уж... в прошлом.
- - -
"Позабытый
мотив... и до дрожи в руках -
Мой девочка-море и девочка-слезы.
Как всегда, этот сладкий, чуть вяжущий страх,
Что "не время" имеет значение "поздно"...".
Ты не слушай меня, я мелю чепуху.
Ведь бывает же. Чашка разбилась? На счастье.
Что шепчу? Просто песня, у всех на слуху
-
О печали, любви и сжигающей страсти.
Да, я плачу. Но это зима и вино.
Да, и пальцы дрожат. Просто холодно, в спину
Сильно дует... Со мною ты очень давно,
И пора бы привыкнуть к слезам без причины...
Ведь, когда в твоем доме живет черный кот,
Спит в кровати твоей и ворует котлеты,
Забываешь навеки уже через год
Фразу: "Черная кошка - плохая примета".
Время быстро идет, как сквозь пальцы - вода.
Все проходит. Но память, проклятая память...
Не смогу рассказать никому никогда,
Что, смотря на тебя, я ее вспоминаю.
И когда я с тобой о любви говорю
(Не серьезно, как с ней говорила, - играя),
Ты мне шепчешь: "И я тебя тоже люблю".
А она бы с улыбкой ответила: "Знаю"...
- - -
Лечила ангину, а
надо бы - душу...
На улицах море из талого снега.
Мой город... Он тоже немного простужен,
Затоплен дождями. Гадаю на лето:
Придет - не придет. Может, стоит дождаться?
И встретить июнь с неизменной улыбкой
«Оскал Голливудский». Жизнь - грязные танцы,
Жизнь - грязные чувства и... просто ошибка.
Я брежу. Ангина души. Затопило.
И смыло. Теперь мои песни и пляски,
Стихи и кулоны, ключи от квартиры -
Твои. Зверь приручен. Он нежен и ласков.
И пусть разум злится и топает ножкой.
Какой уж там разум - срывает, сметает.
И падают на пол десятками ложки
(Случайно!) - я жду. Ты ведь рядом, я знаю.
Допить пару капель январского чуда -
Сожженной мечты. И заснуть до июня.
Я думать, я мыслить, я помнить не буду.
И пусть мне приснится молоденький Бунин,
А, может, Есенин. И в день первый лета
С тобою мы будем гулять по бульварам...
Вот так... Ты причина болезни и бреда.
А я только след на краю тротуара.
- - -
От ядовитых
цветов до погасших звезд
Души ползут. Наши руки не могут вместе,
Губы не могут... Мир вовсе не так уж прост,
Как мне казалось вчера еще. Тяга к мести,
Тяга к любви - все неправда - сплошной Шекспир.
Было когда-то. Теперь - монохромность комы
После уколы зимы. Наш несложный мир
Медленно тает. Рождается с тяжким стоном
Чувство, которому места на свете нет,
Чувство, которое "стыдно". Но все же, все же...
Мы не должны, но мы вместе десятки лет -
После рожденья и до него. Мы не можем
Просто любить, как герои слащавых книг
В розово-белых обложках. Мы вместе с миром -
Сложные, странные. Нежный и тонкий лик
Гущи кофейной частички прошли пунктиром
И показали его на широком дне
Чашки судьбы. Нам подарены все ошибки -
Книжица первых стихов (и тебе, и мне) -
Ранняя лирика чувства. Полынь и сливки...
- - -
Раскрывая в
ладонях щемящую нежность,
Забывай, что любовь - социальное чувство.
Слишком разные? К черту. Финал неизбежен,
Но далек. Двадцать фаз нарастающей грусти -
Двадцать дней. Разбивая меня на цитаты,
Тихо-тихо шепчи и банальность, и глупость.
Наши зимние, снежно-январские даты
Выдыхай с долгим стоном. Такая уж юность
И такое уж чувство нам выпало. Синим
Начерчу на руке чуть кривое сердечко -
Наш закат, наш рассвет - пара тоненьких линий -
Наши дни. Жаль, чернильное счастье не вечно.
Все сотрется. Все станет нечетким и зыбким:
И касание губ в основанье ладони,
И по-детски открытые миру улыбки,
И слова, и мечты... Мы пройдем. Мы утонем
В сероватой воде петербургского будня.
Станем частью его. Очень маленькой частью...
Будем верить другим, мало знающим людям,
И учить свод законов "О чувствах и счастье".
- - -
"Если не
закончится январь...", -
Но январь закончился. Снегами
И закатом. Ты не забывай,
Все, что было между ним и нами.
Понимаешь? Нет?.. Холодный дом,
Ночь и ветер. Нежность. Нежность. Нежность.
Помнишь? Я твержу тебе о том,
Что луна пропала. Стало снежным
Даже небо - не достать до звезд.
Все зима, в которой мы родные.
И чужие. Поздно строить мост -
Океаны там, где реки были.
Это не лирическая чушь
И не философские метанья...
Не подходят половинки душ,
Пазл не сложился. Таем. Таю...
От тебя остался белый лист,
На котором штрих-пунктиром личность:
"Грустный ангел. Юный оптимист.".
Номер телефона. Не трагичны,
Не смешны твои-мои слова.
Голос твой... мне большего не надо.
Наши чувства - сорная трава
И январь со вкусом шоколада.
- - -
Помада с губ на чужих губах,
Сухих и жестких. Такая пошлость...
Я стала путаться в именах
Двух сотен женщин и бредить прошлым.
На всем вокруг и на всех вокруг
Твой запах-вкус сигарет и кофе.
И даже кошки чего-то ждут,
Сидят у двери. Никто не спросит,
Который час и который день
Мы вместе прожили, а точнее
Мы вместе выжили. Уши стен
Завяли, слушая, как умею
Послать подальше я всех и вся.
А для начала, как мисс О'Хара,
Тебя, родная. Опять тебя.
Забыть, забыть... Забывать устала.
Куда уехать? В какой из стран
Я стану прежней? Волчицей вою...
В душе живет это чувство-дрянь,
Что все другие зовут любовью.
- - -
Слишком много вина. Слишком много вины,
Растворенной в словах. Я на каждую фразу
Отвечаю усмешкой. К стене от стены
Нервно мечется взгляд. Полуночным намазом -
Поцелуем (...целуйчиком) в сомкнутость губ -
Доказать свою веру уже невозможно.
Мы закончились. Вышли. Умчались на юг -
К розоватой весне. К очень юным, но пошлым.
С днем влюбленных, усталая. Я не прошу
Отвечать. Допивай наше тихое счастье -
Этот горький осадок. Стихающий шум...
Все прошло. Собираю в коробочку страсти -
Наши звуки и запахи, вкусы - полна
До краев моя память. Вот так. Помолчали...
Нам осталась вино. Нам осталась вина.
И на донышке сердца две капли печали.
- - -
До
смеха (взахлеб) и до плача (навзрыд)
Мы были. Давно. И недавно. Два года...
Два года прошло. А мне кажется миг.
Все та же зима и все та же погода.
Заснеженный Питер. Луна и мороз.
Шагаю по скользкому краю гранита.
Сорвусь? Ну и пусть. Будет время для слез,
А слезы бьют карту заевшего быта.
Ведь так? Я уже разучилась искать
И ждать на тебя невозможно похожих.
И в мыслях, и вслух: "Как так жить, вашу мать...
Люблю. До сих пор". И ты, может быть, тоже?
Любовь без границ как прыжок с высоты -
Полет. Но земля не отпустит... Родная,
Прости все мои голубые мечты,
И сны наяву, и прогулки по краю.
Прошу. Нет, молю. До тебя - никогда
Не стала бы ползать... Но небом, не нами
Давно решено, что мы будем. Всегда.
До смеха (негромко) и плача (ночами).
-
- -
Все
океаны Земли и души
В окна и двери - цунами.
Что происходит, скажи-расскажи,
В этой весне между нами?
Дым сигаретный, усталая злость,
Столь же усталая нежность...
Ведь слишком многое переплелось
В марте - холодном и снежном.
Формулу счастья - утерянный рай -
Снова искать... Слишком сложно?
Верь и надейся. Надейся и знай,
Все, если верить, возможно.
Несовместимое - вместе. Мороз
С солнцем струится по венам.
Время капели. И ка-пель-ку - слез.
Время искрящейся пены.
Все океаны Земли и души -
Шесть - горы-волны - цунами -
Падают вниз. Вал девятый дрожит
В этой весне между нами.
-
- -
Мой
Запад, сплетенный с твоим Востоком,
Спеленатый им, умирает, тает.
Молчи, говори ни о чем - о многом.
Слова улетят журавлиной стаей.
Слова улетят журавлиным клином.
Я здесь остаюсь. Становлюсь бумагой
Твоим оригами. Прогнусь, застыну...
Что хочешь - все будет. Скажи, ты рада?
Что хочешь - все будет... Но ведь не нужно
Тебе ничего. У тебя есть небо,
Цветущие вишни. И наша... дружба.
А шелковой ночи не нужно света.
А шелковой ночи не нужно блеска,
Лишь кисточкой тонкой - луну у края.
Не время отнюдь и отнюдь не место
Для чувства, которое все сметает,
Для чувства, которое старше мира.
Но в мире... подтаявший снег и слякоть.
Проходят зима и весна - пунктиром.
А я, как и прежде, учусь не плакать
А ты, как и прежде, умеешь это
Как жаль, что Мы вновь не смогли с восходом
Родиться. Но скоро наступит лето -
Чудесное время молчать о многом.
-
- -
Тронуть
легонько, не оставлять следа
И незаметно исчезнуть, как утром - месяц...
Если себя, свои песни не сберегла,
Значит, тебя недостойна. Немного весит -
Несколько граммов - душа, но не в этом суть.
Я научилась летать, а в меня стреляли
Залпами слов. Тебе нужно опять заснуть,
А, вновь проснувшись, подумать, что вряд ли явью
Были мои монологи о светлой тьме
Или о темном, тебе незнакомом свете...
Перечеркни, как стихи мои, все во мне -
Просто была... И такой, что не все заметят.
-
- -
Я
буду рвать
на стихи минуты...
И тратить время -
бездумно тратить
На повторимость
душевной смуты
(Неповторимость
твоих объятий).
Пытаясь выскрести
звезды в небе,
Стереть часть тьмы
и прорваться к свету,
Я буду гнуться,
Как гнется стебель,
Стонать тихонько,
Как стонет ветер.
Забыть, забыться -
почти искусство,
Мы перевязаны
крепкой лентой.
Но наш ребенок -
Слепое чувство -
Зачат ошибочно,
"Где-то с кем-то".
-
- -
Как
ребенка вынашивать мир слишком нашего марта,
И лелеять, и нежить, в стихах воспевать... На съеденье -
Воспитанье - другим отдавать. Жизнь смешала нам карты -
Жизнь сожгла их, и пепел развеяла. Пляшущей тенью
На измятом постельном белье цвета жухлых тюльпанов
Становлюсь. А ты та же. Пропахшая летом и морем.
И немного слезами. Мы очень юны и упрямы.
Наша юность - болезнь. И дар. То взлетаем, то тонем.
Умираем с рожденьем. Послушай, подумай, родная,
Я еще только мальчик. Я твой. Но внимаю урокам
Недозрелой весны. Души рвутся от края до края.
Это страшно. Прекрасно. И так невозможно жестоко.
Мы не прыгаем с крыш. Мы живем. Мы поем, как умеем.
Этот март - этот мир - он написан легко и небрежно.
Мы в нем лишние, милая леди. И пепел развеян.
Я учусь уходить не прощаясь. Пока безуспешно.
-
- -
На
время моих стихотворных истерик,
Непрошенных слез и невольных признаний
Останься. На этой измятой постели.
Моей и со мной. Скоро взрослыми станем.
Забудем. Душа попугай, а не сокол.
И все повторимо. Но все же, до завтра
Останься иной, невозможно жестокой
И не-пов-то-ри-мой. Из нашего марта
Я вынесу все эти "не". Так случилось.
Так вышло. Такая судьба. Так вот... глупо:
То здесь божья кара, то там божья милость.
Но, может быть, как-нибудь сами в разлуках
И встречах мы выживем. Мы... не утонем?
До завтра самими собою побудем?
Сумеем прорезать на нежных ладонях
Две тоненьких черточки - линии чуда?
Останься. На время. До нового утра.
Дари. Подари всю себя. Без печали.
Не смейся, не плачь, а молчи. Это мудро.
Мы взрослыми станем. Мы взрослыми стали...
-
- -
Я
устала. Я попросту очень устала
Обращать в свою веру тебя и других.
Безуспешно. Я миру не Бог и не Дьявол.
Я никто. Одиночество. Мысль и стих -
Все, что есть. А рыдать по ночам - это глупо.
Без сомненья. Прости. Темнота. Тишина.
Сколько мне остается? Лет сорок? Минута?
Я одна, дорогая, я вечно одна.
Моя вера... все в ней. И вся в ней. Ты послушай...
Нет, не слушай. Молчу. Между нами лишь шаг
И вселенная. Кто-то кому-то был нужен
Или нет? Будет так, как другие решат.
-
- -
- - -
...Раны
зализывать - это просто.
Проще, чем
многое. Но больней.
Падать с вершины
звездного роста -
Это прощанье с
ней...
- - -
Насилую душу
твоими стихами,
Твоими словами -
со страстью и грустью.
Твой образ - к
нему вся - руками, губами -
Тянусь, понимая:
"Уже не отпустит".
Неслышно (чуть
слышно?..) шепчу твое имя.
Созвучием нежным
пытаю сознанье, -
И с ним на устах
фразы стали другими,
А небо с землей
поменялись местами.
Мои восемнадцать,
твои "на год меньше" -
Состав нестабильный.
В нем горечь и слезы
Беременных
зрелостью девочек-женщин,
Уставших от юности. Завтра - так поздно,
Сегодня - так
рано. Считаю мгновенья
До встречи,
немыслимой, неосторожной,
До шага, шажка к
свету солнца из тени...
Но лучше останься
моей Невозможной.
- - -
Уставший от
холода, призрачный город,
Продрогший, промокший, пропитанный снами
О лете - он нам
упоительно дорог,
Такой невозможный, придуманный нами.
Он тонет в слезах
ежедневных истерик
И сам ежедневно в
истериках бьется.
Он с нами лежит
на широкой постели,
И простыни мнет,
и мечтает о солнце.
Он с наших умов с
упоением сходит,
На наших сердцах
шестью буквами выбит:
Л, Ю, Б, О, В,
мягкий знак, - в этом коде
Вся троица - мы и
возлюбленный Питер.
- - -
А что потом?
Потом - весна.
И четче, чутче...
Каждый выдох
И вдох поделен.
Не важна -
Нужна, как воздух. Птица-рыба:
Лечу - молчу -
хочу сказать.
Признаться. Или
затаиться.
Мне смелость
мачеха - не мать.
Я рыба. Рыба...
Но и птица.
Ответь глазам,
ответь мечтам -
Слова пусты.
Мгновенье - что-то -
Улыбка тенью по
губам...
Молчи! Скажи!
Супруга Лота,
Я застываю в
тишине,
Тебе родная и
чужая.
Но все бывает по
весне.
В апреле? Или,
может, в мае?..
- - -
"Так ли, моя
милая?". Не так.
Я устала быть
чужими снами.
Жить чужими
чувствами. Пустяк?
Может быть. За
первыми снегами,
Позже, будет
первая листва.
Я в тебя не
научилась верить.
Но я научилась, я
смогла
Выскрести из
мифов и поверий.
То, в чем ты,
сама не зная как,
Почему, предстала
честной, чистой -
Искренней. И это
ли не знак,
Что все будет? И
снега, и листья,
Мудрость,
глупость, святость и порок -
Все, что не
сыграли, а прожили.
Так ли, моя
милая? Свой срок
Чувству, колыбели
и могиле.
- - -
Целуя в лоб, не
претендуй на личный рай.
Я не хочу быть
для неверных самой верной.
И в этот миг,
когда в рыданьях бьется май,
Я ухожу. Приходят
сразу мне на смену.
Мир также
крутится. Сидим на колесе -
Быть может, чертовом, а, может быть, и божьем.
Не мне судить.
Ведь я такая же как все.
Как все вокруг.
Но знаешь, все же... все же... все же...
Сыграв со мной,
сыграв на мне, сыграв меня,
Простись как будто бы любви здесь было место.
Я ухожу в закаты
завтрашнего дня.
Я неверна. Такие
вот дурные вести.
- - -
Спасибо за этот
финальный аккорд.
А что оставалось?
Звонки по субботам
И письма раз в
месяц? А, может быть, в год?
Сменилась вся
жизнь, как меняется мода.
Но я... я не
стану топиться в пруду.
Я буду, поверь
мне, такой же как прежде.
"Невинной и
тонкой". Я даже смогу
Расстаться со
всякой напрасной надеждой:
Чудить, ждать
чудес может только дурак.
Блеснуть
интеллектом - простая задача.
Спасибо, все
правильно. Пусть будет так.
Но я почему-то
тихонечко плачу.
И дело не в этом.
Не в плаче. Но суть
До странности
близко. Я буду пытаться
Молчать. Надо
просто два раза вздохнуть
И станет чуть
легче. Мне лишь восемнадцать.
Мне нужно прощать
и прощаться. Часы
По сердцу
сверять. Быть наивной девчонкой.
Но ты... ты та
капелька летней росы,
Что кажется чудом
небесным ребенку.
- - -
Ты сегодня от
меня не улетишь,
Ведь над городом
нелетная погода.
Сядь со мной на
подоконник. Ах, малыш,
Как ты можешь
быть столь легкой и свободной?
Научи меня, я
тоже так хочу:
Улетать и никогда
не возвращаться.
Не пугаться своих
собственных причуд,
Быть как птица и
сейчас, и через двадцать
Долгих лет... Малыш,
я скверный ученик.
Потому что я
простая и земная.
Мне останется
твой тонкий нежный лик
На лазури быстро
тающего мая.
Я тебя, своим
дыханием согрев,
Отпущу на волю -
грезить настоящим.
Я найду себе
других невинных дев,
Чуть похожих на тебя, но не летящих...
- - -
Кистью в солнце
(мало света) -
Я тебя пишу по
слепку
Своей памяти -
комета
С тонким профилем
нимфетки.
До забвения -
минуты.
Раз и два. А я
рисую
Все твои-мои маршруты,
Поминанья Бога
всуе,
Все
признанья-расставанья -
Нежной краской
сонной ночи
На беленый лист
молчанья...
Что молчишь? Ведь
ты же хочешь
Рассказать мне о
печали,
О любви - о
чем-то книжном.
Посидели.
Поскучали.
"Мне на верхний, вам на нижний".
Путь закончен.
Вот набросок.
Нежный профиль
черной тушью.
Нежный профиль...
Отголосок
Чувств не бывших,
но минувших.
- - -
Я хотела бы
встретиться с Вами (с тобой...) и остаться.
Я устала от
сплетен и взглядов, от вечной дороги.
Мне не нужно
свободы, ее диковатого танца.
Я хочу быть
зависимой, маленькой. Встав на пороге,
Вашей тихой обители
(книжно, но точно и честно)
Я скажу обо всем,
что жило в неотправленных письмах.
И, конечно,
неверным окажется время и место -
Стану вашей без
спроса. Умрут, вновь появятся листья -
А я буду такой же
- печальной влюбленной девчонкой
С вашим именем в
клеточках будней. Конец и начало.
Карусель же
продолжит вертеться. Печальны, но звонки
Будут песни. Стихами построив мосты и причалы,
Я останусь чужою
для Вас, потому что - не чудо.
Я простая
настолько, что вам покажусь недалекой.
Я хотела бы
встретиться с вами. Но лучше не буду.
Отпустить и
забыть. Что не сбудется, станет уроком.
- - -
Ты говоришь мне,
что нежность - чушь,
Что мне пора
становиться взрослой,
Что наша пара
летящих душ -
Сон и мираж.
Погасила звезды
С тихим щелчком -
как простое бра.
Выстрелить в сказку - какая радость...
Я подарила тебе
корабль
С парусом алым. А
ты смеялась
И разбивала мой
хрупкий рай,
Чтобы я стала как
все, со всеми
Чтобы шагала на
"айн-цвай-драй".
Милая, нежная...
строишь стены.
Но не бросай
меня. Не бросай.
Я еще только
учусь не плакать
Не замечать зова
птичьих стай,
Падать без
страха, как кот, на лапы.
Выстрою чувства в
немую рать
И уничтожу, как
надпись мелом,
Чтобы суметь тебе
жизнь отдать -
Жизнь мрачной стервы - как ты хотела.
- - -
А хочешь, я тебе
все песни
Свои, в коробочку сложив,
Отдам? Себе
оставлю крестик
Надежды-веры и
мотив,
Что не отдать -
не переделать -
Мотив танцующей
души.
А то, что
приходило смело,
Без стука - на! Бери! Держи!
Я в стиходелании духа
Почти потеряна.
Почти.
Остатки зрения и
слуха,
Осколки слова -
все дожди
Размоют. Я вдруг
стану ветром,
Вся тяжесть -
вниз - с усталых плеч.
Возьмешь мои весну и лето,
Печаль и смех,
молчанье, речь,
Чтоб я смогла,
уйдя от фальши,
Взлететь к
десятым небесам...
Но жизнь
продолжит бег, и дальше
Я буду каждый миг
писать.
И новых мыслей,
новых песен
ты не возьмешь и
не поймешь.
Ведь в них мир
страшен, но чудесен,
Ведь в них вся правда, в них вся ложь.
- - -
Мир растворился.
Мир исчез.
Остался стук
дождя по крыше
И ты - все, что
имеет вес,
Что нужно мне, родная. Слышишь?
Ведь люди... люди
так глупы
И так подвержены сомненьям.
А смысл жизни -
"я+ты" -
У всех один. Мы
просто тени
Своих же чувств:
из смеха в плач,
Из горя в
радость... Разве мало
Для всех удач и
неудач,
Для всех побед и
всех провалов?
Я снова падаю. С
вершин -
На дно. Но
поднимаюсь. Снова.
И ты ловец моей
души
С сачком из
ласкового слова.
- - -
Я не прощаю, я
просто теряю нить
Собственных
чувств, отошедших в другое время.
Кончился день -
можно смело опять любить -
Множить печаль.
Сознавать, что давно не с теми
Путь прохожу. Но
идти, не пугая мир
Мыслями, чуждыми
миру, - смешно и глупо.
Куколкам -
кукольный домик (мне - грязный тир).
Я не привыкла
протягивать первой руку.
Я не привыкла
искать. Потому мой дом
Пуст и печален.
Он ждет. Я смеюсь сквозь слезы,
Выстрелив в
воздух, молю рассказать о том,
Что так банально,
но нужно, как свет и воздух, -
Чувство
причастности к суетным ярким дням.
Кто-то научен
ему. Я училась скверно.
Дубль второй: дом
холодный открыт гостям.
Добрым друзьям и
врагам неизменно верным.
- - -
Как тонкий
гимнаст по канату над бездной
Иду. До конца. До
последнего "здравствуй".
Я снова была
"понарошку невестой",
Твоей
звездно-солнечной маленькой сказкой.
Пытались
срастись, в одно целое слиться,
Сродниться. Но волки
всегда одиночки.
Для нас есть
толпа, где не личности - лица,
Усталая стая.
"Но если ты хочешь,
Мы можем
вернуться, забыть недомолвки
Стать светом в
окошке на миг друг для друга,
Сказать, что
стекло перестало быть колким!" -
"Но это все
будет хожденьем по кругу...", -
Печальные дети
печального века,
Мы звери (два
годы - и новая самка).
И каждый из нас
может стать человеком,
Но новые раны -
не старые ранки.
- - -
Я в твое
ярко-красное жаркое лето
Упаду колким
снегом, который не тает.
Как в Гражданской
войне - две идеи, два цвета.
Раз-два-три,
раз-два-три, провальсируем к краю.
Посмотри на меня:
я умею быть верной
Той игре, что придумана давеча нами.
Я твой паж, ты
мой паж, преклоняем колена.
Говорим ни о чем,
потому что словами
Ничего не решить.
Мы обычные птицы,
(Не)свободные в каждой секунде полета.
Нам не стать
одной сказкой, не сбыться, не слиться.
Мы не музыка -
две одинокие ноты.
Тебе красная
стая, мне белая стая,
И иного уже
никогда не изведать.
Мы приручены
небом. Но, может быть...
Знаешь,
Как Париж стоил
мессы, так взгляд стоит неба!
- - -
Я сходила с ума,
очень тихо и даже со вкусом.
Без рыданий,
истерик и прочих подобных терзаний.
Становилась
любовью и ревностью, чьим-то искусом,
Чьей-то страстью
и грустью. Строками, слезами, словами.
Я ловила мечты,
словно бабочек, и разбивала.
Я искала покой,
но всегда находила дороги.
Приползала к
концу и опять начинала сначала.
Я пыталась быть
нежной - была неприступной и строгой.
И мои
восемнадцать казались столетьем столетий.
Что же ты? Ты
была моим бредом, мечтаньем и тайной.
Я к тебе
приходила, пыталась набрасывать сети.
А ты мне
улыбалась светло и немного печально.
Моя горькая
строгость (в душе - шоколадная нежность)
Для тебя не
являлась мечтой. Не срываясь с карнизов,
Не рыдая на пару
с дождем, я училась прилежно
Уходить в свою
душу и там оставаться... Зализан
Тонкий шрамик на сердце, а я - сумасшедшая кукла -
Раскрываю глаза и
смотрю: мир меняться не хочет.
Я сходила с ума
от тебя, и я жму тебе руку -
Я тобою научена жить.
Каждым днем. Каждой ночью.
- - -
Я местечко
оставлю тебе за моим окном,
На широком
карнизе, и буду смотреть часами
Сквозь стекло -
изучу твою душу со всех сторон,
Как музейную
редкость. Я буду давиться снами,
Просыпаться от
собственных слез. Глубоко внутри,
За грудиной,
хранить дневники пережитых счастий.
Осень скоро
придет, осень, может быть, все спалит.
Жаль, что сжечь
мою душу никто на земле не властен -
Без души как-то
легче. Забыться б в чужих мечтах,
Захлебнуться
сияющим морем чужого чувства...
Я храню наш
ванильный рассвет на своих губах.
Сохраню и тебя за
окном. Как предмет искусства.
- - -
Мы растворимся в друг друге до первых слез,
Не узнавая имен и
деталей быта.
Вместе легко
упадем - по законам звезд,
Вместе легко
возродим, что давно забыто -
Губы, и руки, и
запахи. Мы одни
В мире остались -
он смялся, свернулся в точку.
Взгляды, и
взгляды, и взгляды - проверим нить?
Нить между нами,
проверим ее на прочность?
Пусть здравый
разум до завтра спокойно спит.
Ты в моих венах пульсируешь
вместо крови,
Я же - в твоих. И к чему имена и быт
Двум сумасшедшим,
сведенным шальной весною?
- - -
Дойдя до конца
дороги, сплету венок
Из слов и
молчанья, из правд наших и притворства.
Не поняли чувств,
потому что "любили впрок".
До звезд не
достали. Причина: не вышли ростом.
Мы много читали,
но мало вникали в суть.
Мы плакали часто,
но цену слезам не знали.
В глазах наших
серых не грусть, а, скорее, муть.
И что-то такое...
что часто зовется сталью.
О нас говорят,
что мы сильные. Может быть.
А, может, мы
просто умеем запрятать слабость
Поглубже в себя. Как мечтательность, боль и
стыд...
Дойдем до конца
дороги. Нас встретит старость.
И с ней, если нам
повезет, мы поймем все то,
Что отпрыски наши
поймут у того же края.
На глади воды -
миллион и один венок.
Сплету свой и я.
По традиции нашей стаи.
- - -
Наше солнце
погасло. И даже почти остыло.
Мы еще не умеем,
влюбившись, "любить до гроба".
Потому эта осень
- не время сшивать разрывы.
Время рвать до
конца. Или ждать окончанья года.
Посмотри-ка на
нас. Мы лишь то, что с проемов окон
Срисовали
родные и близкие (или просто
Нам
знакомые) люди. Мы
трещины и пустоты
В формах чистой
души. Мы не прыгаем выше роста,
Не рискуем. И
это, наверное, очень мудро.
Мы приходит в
дома, где всегда тишина и холод,
Где сливаются в
общую массу день, ночь и утро,
Где не важно
насколько ты стар и насколько молод...
Наше солнце
погасло. И мы не нужны друг другу,
Не важны и не
дороги. Просто случилось лето.
Лето-осень-зима и
так далее. И по кругу.
А, быть может,
свободой зовется как раз все это?
- - -
Это просто
привычка, в которой вреда
Больше чуть, чем
в хорошей привычке, но меньше,
Чем в плохой. Вспоминать бы тебя иногда,
Как других столь
же "нежных и ласковых" женщин...
Но, увы, ты мой
крест, мой удел и мой рок,
Мое яркое лето
такого-то года.
Не забыть - моей
памяти вечность не срок,
Ей плевать на
законы природы и Бога.
Не забыть? Ну и
черт с ним! Оставим, как есть:
Засыпать с твоим
именем, с ним просыпаться
Буду целую жизнь,
- слишком страшная месть
За мои
беззаботные шестнад... семнадцать!
Я тебя не любила
тогда, а теперь
Ты работа моя. И
забота. И просто
Мои будни. Вот
так. Хоть поверь, хоть проверь.
Ты
любовь, не совпавшая с нормами ГОСТа :)
- - -
Неискренна для вас?
Пусть будет так.
Да будет так!
Неискренна...
Какая
Я в вашем мире?
Я мудрец?
Дурак
(Простите, - дура)?
Грешница? Святая?
А, может быть, я
звезды в вышине?
А, может быть,
гроза в начале мая?
Скажите,
что вы видите во
мне,
В неискренности
слова обвиняя?
- - -
Я пройду до конца
путь в великую даль,
Путь в великую
глушь. Я дойду. И останусь.
Буду в вечном
покое лелеять печаль,
Собирать по
крупицам надежду на радость.
В тишине осознаю
значения слов,
Вспомню, что было
прожито, что - пережито.
Напишу много
сотен честнейших стихов,
Тех стихов-дневников,
что затоптаны бытом.
Может быть, даже
стану однажды собой,
Без поверхностных
мыслей и чувств, без налета
Чьих-то бредней и
страхов. Да просто другой,
Опьяненной
свободой и жаждой полета...
Вот такая мечта:
заблудиться в лесах,
Где никто (и
ничто, кроме неба) не властен.
Я мечтаю, рыдаю,
ищу в своих снах
Невозможную даль,
невозможное счастье.
- - -
Не смейся, я
просто циничный романтик,
Как все, кто
родился в престранное время:
В эпоху измен,
перемен и проклятий,
Прощаний с
друзьями, братаний не с теми.
Родители наши
сумели пробиться
(А чьи-то - разбиться), но нам не хватило
Их чувств, их
умения рушить границы
И строить
преграды, их слабости, силы.
Не смейся. Я вряд
ли решусь на поступок.
Какой? Да любой.
Слишком много болтая,
Я делаю мало. Мой
мир очень хрупок:
Одно злое слово -
и что-то сгорает.
Я циник. Но
циник, влюбленный в свободу
Из книжек о
счастье, любви и удаче
Я просто ребенок.
Жду нового года
И верю, что
завтра все будет иначе.
- - -
Будешь - не
будешь.
Станешь - не станешь.
Но
Что-то кричит в
каждой клеточке. Рвется наружу.
Кажется, просто.
А смотришь: другим не дано
Ни осознать, ни
прочувствовать в зимнюю стужу
Солнце по венам,
а летом - снежинки в крови.
Ты понимаешь? А
ты? Может вы?..
Это страшно
Жить в мире стен,
ни в одной их которых двери
Нет
и не будет...
Вы слышите?!
Впрочем, не
важно.
- - -
Я теряю друзей,
словно порванный том - листы:
Я бегу от
привычных для них неизменных истин,
И с планетой
людей не могу перейти "на ты" -
Не смогу никогда.
Что же стало простым и близким?..
Приоткрытая
дверь, за которой цветущий сад, -
Мне туда не
шагнуть. Я вся здесь. Я живу и таю.
Каждый день - это
грустная песня на грустный лад.
Ничего нет взамен
тому миру, что я теряю.
- - -
Волчонку (для
Дашки)
Ты хочешь казаться
волчонком, а кажешься птицей -
Птенцом
желторотым из выводка южного солнца.
Я помню, я знаю,
вокруг только маски - не лица.
Но ты - будь
собой. Может все тогда перевернется.
Ты тоже поэт.
Менестрель. Трубадур. Миннезингер.
Ты тоже не
знаешь, что будет, когда мы не сможем
Стать взрослыми.
Мы - тонкий свет - золотые песчинки -
Осколочки лета -
романтики. Чудо дороже
Для нас ледяного
покоя безрадостных будней.
Но чудо
несбыточно... К черту! Кто ждал, тот дождется.
Все будет. Не
здесь. И не с нами. Но все-таки будет.
Из тысячи солнц
время слепит великое солнце,
Из строчек
отдельных родится прекрасная песня
О счастье и горе,
о смерти и жизни - о людях...
Ребенок, не
бойся. Без страха живи. Плачь и смейся.
Птенец станет
птицей. А птиц даже боги не судят.
- - -
Дочки-матери
Все от
девочки-матери к девочке-дочери:
И усталость, и
грусть, и смиренье, и страх.
Две души - на
разрыв. И кусками. И клочьями.
А с другой
стороны... не паденье, не крах -
Просто жизнь (не
сказать, чтобы очень жестокая),
Просто быт (не
сказать, чтобы тяжким крестом).
Но печаль... Она
странная, слишком глубокая.
Она плачет,
зовет: "Где-то там, за окном,
Ждет тебя твоя
звездочка, шарик светящийся,
На котором вулканы, барашек, цветок".
Мы не там, где мы
есть. Предаем настоящее.
Но и сказку
находим лишь в памяти строк.
- - -
- Я дарю тебе
крылья.
- Могла бы дарить любовь...
- Я не знаю, что
более ценно.
- Не так уж важно.
Кто сорвался
однажды,
тот вряд ли
сорвется вновь.
- Но упавший два раза
опять будет падать дважды.
- На все двести
процентов?
- Нет, вряд ли. На сто один.
Или, может, сто два.
- Ты становишься
слишком взрослой...
- Дело вовсе не в этом.
Все проще. Давай взлетим!
- ... остаешься
ребенком.
- Давай! Я
влюблюсь и...
- Поздно.
- - -
Песня менестреля
Где-то там, за
правым плечом,
То ли ангел, а то
ли ветер.
Научили б владеть
мечом,
А не словом... На
белом свете
Слишком много
великой тьмы,
Над которой не властно слово.
И нет сказочной
той страны,
Где все просто и
честно. Снова
Не спасет от обид
строка.
И беду не отгонит
песня.
Мир кончается...
Но пока
Жизнь не
кончилась в поднебесье.
Бьют слова
горячим ключом,
Превращают печали
в пепел.
Где-то там, за
правым плечом,
То ли ангел, а то
ли ветер.
- - -
Белый дракон
рассыпает снег.
Северный город
исчез с Земли -
Слился с землей.
Скоро смена лет
Время надежд и
пустой любви.
Город замерз,
город весь пропах
Сном и печалью, и
чуть - тоской.
Белый дракон
рассыпает страх
Перед извечной
людской игрой.
Год умирает,
родится год,
Новым касаньем
одной струны.
Город под снегом
лежит и ждет
Чудного чуда -
конца зимы.
- - -
Мы дети книг и
отроки Сети -
Из сказки в
сказку. Жизнь - игра в героев
Легенд, романов,
песен. Мы грустим,
Что мир реальный
битвы не достоин
И смерти не достоин. Свет в глазах
Не нужен никому. И нам не верят.
О небе своем
людям рассказав,
Не сможем
объяснить, какие двери
Хотим открыть. И
наш печальный крест -
Инаковость. Но, повзрослев, мы скроем
Тоску по чуду и
немой протест.
Нет надобности в
сказочных героях...
- - -
В ночь с 30 на 31
декабря...
Завтра будет
снег. И только снег.
Белым полем,
белой чашей неба.
День из года в
год, из века в век
Повторится.
Представляя небыль,
Окунаю в быль
мечту и сон.
Новый год.
Неновые желанья.
"Счастья
всем". Не сбудется. Потом -
Может быть. Но
все-таки не с нами...
К черту! С Богом!
Завтра будет мир.
Мир для мира.
Свет, тепло и радость.
Мне, нам всем,
конечно, хватит сил
Превратить любую
горечь в сладость.